Радиоэлектронщики и лирики.

Не забыли поэты и Д. Максвелла предсказавшего теоретически существование электромагнитных волн в пространстве и, тем самым заклавшего фундамент проблемы радиосвязи. Мало кому сейчас известный воронежский поэт Николай Юр посвятил английскому физику-теоретику поэму "Максвелл" (1928 г.). Вот небольшой фрагмент из нее:

В формулах - чисто!
Туман слетел...
И в лист вдавив запятую,
Мудрый британец
Джеймс Клерк Максвелл
сказал:
"Волна существует!"

Настоящей находкой для поэтического осмысления стали научные открытия. Поэзия, в сочетании с наукой, есть гимн человеческому разуму. Радиосвязи посвятил поэму "Электра" в 1921 г. поэт, общественный деятель, критик и публицист Василий Эллан (Блакытный):

"Радио - сердца струны
Ловят волны - привета..."
(перевод с украинского В. М. Пестрикова).

Открытие радиоволн Г. Герцем стало в дальнейшем предпосылкой для создания нового типа передачи информации. Радиостанции и радиоприемники объединили людей с помощью радиоволн. Приемник позволил совершать путешествие по миру, не выходя из комнаты. Радость человека, который общается с миром, благодаря приему радиоволн на приемник отобразил в стихотворении "Моя волна" поэт Семен Кирсанов:

"Краснеет нить кенотрона хрупкого,
и волны плывут вокруг,
слегка просвечивает катушка Румкорфа
в зеленых жилах рук".

Владельцы радиоприемников знают, для того чтобы принимать большое количество радиостанций необходимо иметь хорошую антенну. Этому важному узлу радиоприемника посвятил поэтические строки Владимир Маяковский в произведении "Рассказ рабочего Павла Катушкина о приобретении одного чемодана". Приведем лишь небольшой отрывок из этого произведения:

"Лезу на крышу
сапоги разул.
Поставил
на крыше
два шеста.
Протянул антенну
отвел грозу
слово
механика
и никакого волшебства."

У В. Маяковского есть ещё поэтические произведения посвященные радио, такие как, "Радиоагитатор" и "Непобедимое оружие". В "Радиоагитаторе" поэт с удивлением спрашивает:

"Как можно в Москве
читать
а из Архангельска
слушать!"

Если поэт революции, дожив до 30-х годов нашего столетия не знает как происходит передача информации с помощью радиоволн, то лидер поэтов символистов России Валерий Брюсов уже в 1912 г. знал, что для этого нужна система радиосвязи, на первый случай хотя бы конструкции Г. Маркони:

"Не верю! Не хочу здесь, на зеленом лоне,
Как узник, взор смежить! Я жду, что сквозь эфир,
В свободной пустоте, помчит прибор Маркони
Приветствия земли в родной и чуждый мир."

("При электричестве", 28 мая 1912 г.)

Известный поэт Осип Мандельштам, находясь в ссылке в городе Воронеже, слушал радиоприёмник на наушники. Это был его один из основных источников информации о событиях в мире. Слушание радиоприёмника ночью натолкнуло поэта написать стихотворение о наушниках с таким вдохновением, что кажется, ничего лучшего в мире не существует в сравнении с этим техническим устройством изобретённым А. Беллом:

"Наушнички, наушнички мои,
Помню я воронежские ночки:
Недопитого голоса Аи
И в полночь с Красной площади гудочки...

Ну, как метро? Молчи, в себе там,
Не спрашивай, как набухают почки…
И вы, часов кремлевские бои, -
Язык пространства, сжатого до точки."

Вечна тема любви. Он и она! Рождение первого нежного, чистого чувства может соприкасаться оказывается не только с поэзией, а и с наукой. Характерным произведением такого типа есть поэтическое произведение, опубликованное поэтом под псевдонимом "Триод" в журнале "Техника связи" # 3 за 1922 год на странице 110. Автор с помощью научно-технических терминов выражает свои чувства к любимой девушке:

"Милый друг, любви словечко
Ты, приняв, ответь скорее,
В резонанс настрой сердечко,
Связь детектора острей!"

Особое место в науке и поэзии занимает почти забытый воронежский математик и поэт Николай Александрович Романов (1903 - 1943 г.г.), который известен тем, что в письме к физиологу И. П. Павлову обосновал необычную и смелую идею о создании новой науки на границе между теорией вероятностей и учением об условных рефлексах. В душе Н. Романова чудесно сочетались особенности ученого и поэта. Поэзия никогда не была для него побегом от научных парадоксов и своеобразным украшением безликих уравнений. В его произведения органически вошел увлекательный мир физики и математики, который слился с богатым миром его романтической натуры. Н. Романов в 1930 году под псевдонимом Николай Юр выпустил в Воронеже сборник своих стихов под названием "Мой век" тиражом всего 2150 штук. Этот маленький сборник насчитывал всего 19 поэтических произведений, но каких! поэзия пронизана обостренным чувством времени и причастностью к эпохальным открытиям. Николай Юр прожил короткую жизнь, он умер во время чтения лекции студентам 18 октября 1943 г. в г. Усмань Липецкой области. В письме к знакомой он как-то писал: "Жить - как бы не было плохо... Бороться и добиваться счастья!" Для него таким счастьем был сплав науки, поэзии и любви:

"Когда в прощальную зарю
Усталой кровью сердце брызнет,
Я ширь полей благодарю
За день и свет мелькнувшей жизни."

А, вот как поэтично, с пафосом, написал поэт о слушании радиоприёмника в стихотворении "У радиоприёмника":

"...Бежит антенна,
На столе приёмник
И ворох книг,
И тихий говор волн.
Эфир поет
На разные манеры..."

Неравнодушными оказались к роли радио в мире и современные поэты. Это неравнодушие особенно проявилось в 60-е годы с появлением карманных приёмников на транзисторах. В народе эти приёмники называли просто "транзистором". "Транзистор" питался от небольшой батарейки и не был связанный с электросетью. Это давало ему преимущества в сравнении с ламповым приёмником. "Транзистор" можно было взять с собой и слушать где угодно на улице, в лесу, в транспорте. Он вошел в моду. В свое время звуки транзисторных приемников так заполнили окружающее пространство, что это привело к тому, что "транзисторы" надоели всем, а нынешний украинский небезизвестный "демократ" И. Драч, поэт, в тот период, когда ещё существовала советская власть, написал шуточную "Балладу про транзистор":

"... - Да, не крути, мой Авелий, ну хватит -"
А тот крутил и скалил белы зубы.
- Ну, Авелий, такой ты нахрапистый,
Ну как тебя, мой брат, не убить! -
И ударил Каин вилами в транзистор,
Не оскорбивши и порешивши брата."

(перевод с украинского В. М. Пестрикова).

Поэзия, как и фантастика, имеют общее преимущество - она удобна для отстранения. Отстранение є это отображение знакомых вещей с необычной точки зрения. Угол взгляда необычный, и в знакомом открывается что-то новое, что становится необычным. У поэтов большим вниманием с позиции устранения пользуется телефон. В стихотворении "Случай с телефоном" Семен Кирсанов наделяет человеческими чертами обычный телефонный аппарат:

"...трубка
вдруг
подняла
ухо гуттаперчевое,
То ли
ловкая трель
(это впрочем все равно),
телефон
посмотрел
заинтересовано."

Поэзия, любовь, телефон и мистика завязаны в один узел Николаем Гумилёвым в стихотворении "Телефон":

"Неожиданный и смелый
Женский голос в телефоне...
Сколько сладостных гармоний
В этом голосе без тела!"

Поэты как и фантасты склонны гиперболизировать, преувеличивать, подчеркивать, размышлять о человеке, его психическом состоянии. Вот как это отобразил Й. Мандельштам в стихотворении "Телефон":

"И только голос, голос – птица,
Летит на пиршественный сон.
Ты избавление и зарница
Самоубийства - телефон."

Очень тонко связана потерянная любовь с тоном голоса в телефоне у Николая Заболоцкого "Голос в телефоне":

"Раньше был он звонкий, точно птица,
Как родник, струился и звенел,
Точно весь в сиянии излиться
По стальному проводу хотел."

Безнадежно ждать возвращения того, что было:

"И кричит душа моя от боли,
И молчит мой черный телефон."

Поэтесса Анна Ахматова в противоположность другим поэтам разочаровалась и в телефоне, и в радио, и телеграфе, о чем и написала:

"Я давно не верю в телефоны,
В радио не верю, телеграф
У меня на все свои законы
И, быть может, одичалый нрав.
Всякому зато могу присниться,
И не надо мне лететь на "Ту",
Чтобы где попало очутиться,
Покорить любую высоту".

( 24 октября 1959 г. Красная Конница. Ленинград ).

Как видим, поэзия и фантазия имеют возможность далеко опережать науку. От поэзии не требуется никаких теорий и моделей, а требуется только привлекательный поэтический образ. Благодаря этому прогнозирование у поэтов выигрывает по широте. Наука создаёт разные теории, которые могут быть удачными или нет, поэзия же однозначна и пристрастна, ей не свойственна позиция незаинтересованной условности.