Автор: Георгий Члиянц
В своем интервью [1] киевлянин Борис Николаевич Алексеев (позывной - U5UF) указывает, что якобы в 1931 г. (будучи москвичем - EU2KQ) он имел радиосвязь (QSO) с Максом Клаузеном, который впоследствии был радистом у Рихарда Зорге. Видимо преклонный возвраст U5UF и лихолетье того времени "стерли" более точную информацию, которую на основании историко-документальной литературы и др. источников попробуем восстановить более подробно.
Учитывая, что в Германии не сохранились полные списки позывных любительских радиостанций (ЛРС) двадцатых годов [2], то глядя на фотографию, где среди QSLs несколько обособленно находятся две QSLs: "DE 1288" и "DE 1290", можно предположить, что молодой, а именно таким он на ней и выглядит по сравнению с нижеопубликованными, Макс Готфрид Фридрих (Христиансен) Клаузен во время фотосъемки был только радиолюбителем-наблюдателем (SWL). Да и сама фотография могла быть сделана не позднее 1927-1928 г.г., о чем свидетельствуют многочисленные данные, приведенные в основных источниках библиографии [4-9].
За несколько месяцев до того, как Рихард Зорге появился в Шанхае (вторая половина 1929 г.) уже с марта в Китае находился радист Макс Клаузен. В то время он работал под руководством другого советского разведчика, которого псевдоним был "Вилли" и уехал из Шанхая в Маньчжурию, чтобы находиться ближе к событиям - т.н. конфликт на КВЖД в июле 1929 г. [4]. Свои радиограммы из Харбина в Хабаровск Макс Клаузен в течении месяца передавал прямо из гостиницы. Из-за отсутствия трансформатора он пользовался аккумуляторами, которые на ночь прятал в кровать. После восстановления положения на КВЖД поздней осенью Клаузен возвратился в Шанхай, и его встреча с Зорге (в целях конспирации) состоялась только спустя несколько недель в роскошном "Катей-отеле", где останавливались богатые американцы.
[Примечание: До этого Рихард с Максом лично не был знаком, но знал о нем довольно подробно: моряк из Гамбурга, солдат Первой мировой войны (германский корпус связи на Западном фронте), кузнец, техник Клаузен (род. в феврале 1899 г. на о.Нордштранде у побережья Шлезвиг-Гольштейна, сменил в жизни десяток различных профессий до того, как стал радистом на германских торговых судах. Первый раз в СССР Клаузен попал в 1927 году, перегоняя в Мурманск трехмачтовую шхуну, предназначенную для пополнения советского промыслового флота. Позже на другом корабле заходил в Ленинград. В 1928 г. по призыву правительства молодой республики о технической помощи он как иностранный специалист приехал работать на Днепрострой.... да, так и остался. Это - по одной версии, по другой он сразу в Москве поступает на курсы радистов и впоследствии кардинально меняет свою профессию. Это понятно: безукоризненное знание немецкого языка и приличное - английского, наличие множества профессий, главные из которых (для такого рода деятельности) - радист и техник-механик высокого класса.]
В те годы в Шанхае каждый иностранец открывал какое-нибудь дело. Макс Клаузен открыл на восточной его окраине Гонкю ремонтную мастерскую с маленьким гаражом. Работал со своим напарником Константином Мишиным. [Примечание: Мишин родился в Тамбовской губернии, бывший офицер армии Колчака, эмигрировал с семьей в 1918 году. Владел китайским, английским и японским языками. Летом 1932 г. скончается от туберкулеза).]. Они занимались главным образом электрооборудованием автомобилей и только урывками изготавливали новую радиостанцию, передатчик которой имел выходную мощность 50 Вт. Макс сожалел, что ему не удалось свою предыдущею и надежную радиостанцию привезти из Харбина, т.к. перед отъездом получил приказ: "Все оборудование оставить на месте". Строить новую приходилось из подручных материалов и добывать их с предельной осторожностью, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Ходили по очереди: то он, то Константин, который хорошо знал китайский язык и ему проще было искать то, что нужно на развалах китайских мастеровых, на толкучке у старого базара.
При этом, они придумывали самые невероятные технические комбинации. Ключ Макс смонтировал на доске, которой хозяйки пользуются при разделке мяса; конденсаторы собирал бог знает из чего; каркасом для катушки индуктивности послужила пустая молочная бутылка; а под сам корпус радиостанции он приспособил фанерный ящик из-под чая английской фирмы "Липтон". [Примечание: Хорошая реклама фирме!]
Наконец радиостанция была готова, но оказалось, что необходимо поднять выше антенну, а Макс он снимал квартиру на первом этаже. На последнем, третьем этаже этого дома занимала квартиру одинокая финка Анна Валениус - сиделка из госпиталя английского миссионерного общества. Впоследствии она открылась Максу сказав, что она его ровесница; урожденная сибирячка по фамилии Жданкова; воспитывалась в семье новониколаевского купца Попова; рано вышла замуж, но вскоре ее муж Михаил Афанасьев погиб на фронте во время Первой мировой войны; с семьей Поповых выехала во время гражданской войны в Китай; затем вышла замуж за финского офицера, ... снова овдовела... . Ей Макс предложил поменяться квартирами, что давало ему возможность натянуть антенну на чердаке замаскировав под бельевые веревки. Переговоры шли долго, приходилось придумывать множество аргументов о необходимости обмена, приглашать в кино, ходить с ней в рестораны.... . Обмен состоялся и, как результат, появилась устойчивая связь с "Мюнхеном" - позывной Центра для связи с Клаузеном. Но как часто бывает в жизни отношения с Анной обменом квартир не закончились...... . Правда, по неписанному закону разведчиков за получением согласия на женитьбу Клаузену пришлось обращаться к Зорге, который долго что-то проверял, выяснял, и только после этого дал свое согласие... . Анна переселилась обратно на третий этаж к Максу, но официально оформлять свои отношения (по понятным причинам) они не могли. Со временем она стала верной помощницей в его работе и курьером Зорге. В конце 1931 г. Зорге отправляет Клаузена и Мишина на юг - в Кантон (их путь лежал через Гонконг), чтобы развернуть там еще одну радиостанцию. С собой они везли новую и, в своем роде, оригинальную конструкцию радиостанции (Анна к Максу в Шанхай приедет позже). Макс шутил: "Переходим на серийное производство, в случае нужды она сможет заменить мясорубку...". И в самом деле, из множества е? деталей только маленькая, но тяжелая динамо-машина имела какое-то отношение к радиотехнике (хотя и в случае любого досмотра их вещей мог бы объяснить, что она нужна для работы его фотоателье - в Кантоне плохо работала городская электросеть). Остальные узлы радиостанции для непосвященного человека представляли собой нагромождение старых хозяйственных вещей: якобы пакетики слюды от керосинок (конденсаторы), плетеная из тонкой проволоки вьетнамская ваза (индуктивность), хлеборезка... "Шанхайское кольцо", как иногда называли группу Зорге, постепенно расширялось (радистом в Шанхае остался работать чех Вацлав Водичка, накопивший в этом опыт еще в первую мировую войну). В Кантоне группа успешно работала до лета. Разобрав аппаратуру на части и, замаскировав среди кухонной посуды по различным ящикам, они отправили ее с Анной на английском пароходе в Шанхай.
Проведя трехнедельный отпуск в Циндао, новая поездка четы Клаузенов. На этот раз под видом представителя фирмы по продаже мотоциклов "Мельхерс и Ко" - в Мукден. По приказу Центра в конце 1932 г. группа Зорге свернула свою активную деятельность. В августе 1933 г. Макс с Анной приехали в СССР. Летом 1935 г. Зорге представилась возможность побывать дома (единственный случай за все годы его работы в Японии). И на вопрос начальника Разведывательного управления, комкора С. П. Урицкого (предыдущий начальник Центра "Старик" - Я. К. Берзин в это время уже находился в длительном отъезде на Дальнем Востоке): "Какие у Вас есть просьбы?", Зорге ответил: "Пошлите ко мне радистом Макса Клаузена, с ним я работал в Шанхае. Иначе могут быть перебои в радиосвязи с Центром".
После работы в Китае Клаузен считал себя демобилизованным и занялся мирным трудом. Под другой фамилией он с Анной поселился под Саратовом в маленьком степном городке Красный Кут. Макс работал трактористом в МТС. Они обзавелись домашним хозяйством, и уже перестали думать о разведывательной работе. Единственное, что напоминало ему о его прежней профессии это увлечение радиосвязью. В свободные вечера он мастерил радиостанции и ставил их на трактора, работающие на отдаленных полях. Получив же через горвоенкомат телеграмму, подписанную Ворошиловым, недели через полторы он появился в Москве. И первым, кого встретил в разведуправлении, был Зорге. Клаузен сразу догадался о цели его вызова и без колебаний дал свое согласие на выезд в Японию. Началась длительная цепочка конспиративных и легализационных мероприятий. Сначала, как канадский турист и промышленник средней руки мистер Файф, он поселился в ленинградской гостинице "Лондонская" для последующего отплытия пароходом до Пирея. Правда через несколько дней при посадке на пароход из-за оплошности, допущенной в его паспорте (дежурный пограничного КПП заметил, что в паспорте въездная виза в СССР, полученная в Вене, была подписана несуществующей фамилией консула), ему пришлось возвращаться обратно в Москву. Прошло еще около месяца, и на этот раз уже под другой фамилией и другой национальностью он отплыл из Ленинграда в Хельсинки. Оттуда он направился в Стокгольм и через несколько дней самолетом прибыл в Амстердам. Получив в бельгийском консульстве транзитную визу, Макс выехал в Париж. Там он уничтожил свой паспорт и уже по другому под фамилией Ганеман поехал в Вену. Затем вернулся во Францию, где взял билет на морской экспресс "Лафайет", уходивший из Гавра в Нью-Йорк. Через некоторое время, необходимое на восстановление старого, но уже настоящего паспорта он явился в германское консульство, где рассказал легенду о своем последнем периоде жизни (фактически о том, что проживал дома), предъявил справку о работе под Нью-Йорком слесарем в мотеле, документ о плавании на американском грузовом пароходе в Европу и Южную Америку (его паспорт был испещрен самыми разными визами, штампами и печятями). Паспорт был просрочен, и "немецкий моряк" просил консула дать ему новый, потому что он намерен поехать в Китай. Через день в его кармане уже лежал новый паспорт и, получив в китайском консульстве визу в Шанхай, он в тот же вечер выехал в Сан-Франциско, откуда пароходом отплыл в Иокогаму, а оттуда - в Токио, где его нетерпеливо ждал Зорге. Нетерпеливость была связана с тем, что несколько месяцев назад вышел из строя передатчик и нарушилась радиосвязь с Центром. Не очень опытные радисты - супруги Эрна и Бернгардт никак не могли ее восстановить, и Зорге вынужден был отправить их в Москву.
Прибыв в Токио и поселившись в гостинице "Сано" Макс, как любой добропорядочный немец, сразу отправился в немецкий клуб, чтобы - поиграть в скат, выпить кружку пива, закусить сосисками. И, только через несколько дней (спустя три месяца после их московской встречи), в баре немецкой колонии "Гейдельберг", где в это время проходил традиционный осенний вечер-маскарад, состоялось "официальное знакомство" прибывшего немецкого коммерсанта Макса Клаузена с немецким журналистом Рихардом Зорге. Условились, что встречаться будут в ресторане "Фледермаус", принадлежавшем немцу Бирке.
В целях маскировки радист снимает квартиру в пятидесяти метрах от казарм, в которых размещался полк японских гвардейцев. Условились, что Макс немедленно займется восстановлением радиосвязи. Радиостанция стояла в фотолаборатории на квартире хорвата Бранко Вукелича (с ним Зорге связался по приезду в Японию, что и позволило объединить усилия двух групп). Осмотрев ее, Клаузен воскликнул: "Здесь одни запасные части и необходимо монтировать все заново!". Снова начались замаскированные поиски необходимых материалов и деталей. Но через три недели "Рамзай" получил практически регулярную связь с "Мюнхеном" и устойчивую - с Хабаровском и Владивостоком. Более того, Клаузен ("Фриц") изготовил еще и мобильную радиостанцию, которая была смонтирована в багажнике автомобиля. В одной из первых радиограмм Зорге сообщил, что Клаузен на месте и Анна может выезжать. Через несколько месяцев Анна выехала сначала в Харбин, а затем - в Шанхай, где ее встретил Макс. Там они официально зарегестрировали свой брак и, уже как законные супруги, приплыли в Иокогаму. На этот раз, радиостанция, изготовленная Максом, помещалась в небольшом чемоданчике и надежно прослужила вплоть до ареста членов группы "Рамзай". В книге [3] Макс Клаузен подробно рассказывает, как он строил свои радистанции, какие применял лампы, какие шифры и коды использовал при передаче радиограмм и др.
На первых порах немецкий предприниматель Макс Клаузен стал компаньоном англичанина Форстера, владевшего небольшой мастерской по производству гаечных ключей. Через некоторое время они организовали "Инженерную компанию Ф. и К." по продаже мотоциклов "Цундап". В 1938 г., забрав свой вклад у Форстера, Макс выкупил у одного коммивояжера светокопировальную мастерскую, которая получила название - фирма "Клаузен Шокей". В кооперации с одним из японцев-сбытовщиком фирма занималась тем, что наносила на стеклянные пластинки-заготовки специальную краску, что позволяло делать копии с книг. Возможность делать такие копии вызвало большой интерес у профессоров университетов (копирование старых книг), у всевозможных предприятий и даже в воинских частях. Спрос на такие пластинки постоянно возрастал. В 1939 г. под производство уже снималось три комнаты. Штат работников фирмы составлял 14 чел. Все это позволило группе Зорге практически отказаться от средств, поступавших из Центра.
В 1940 г. резко возрос объем передаваемых радиограмм. Радисты японского дивизиона спецназначения работали круглые сутки с повышенной нагрузкой. Вся контразведка (кейсацу) была поставлена на ноги. Для перехвата ею были задействованы службы почт и телеграфа и даже японские ЛРС [6]. Из Германии были выписаны пеленгаторы усовершенстованной системы. И это понятно - радиостанция постоянно меняла место выхода в эфир. Для этих целей Клаузен сконструировал еще одну радиостанцию, которая умещалась в портфеле. С половины сеанса Макс переходил на другую частоту (им в основном, использовались диапазоны 20 и 50 м).
18 октября 1941 г. в 8 утра группа "Рамзая" перестала существовать. Были арестованы: Рихард Зорге (при обыске у него ничего компрометирующего не нашли), Макс Клаузен (за деревянной панелью была найдена радиостанция) и Бранко Вукелич (была найдена микропленка с секретными документами). По мнению Клаузена - их предали... На следующий же день были арестованы и другие члены группы: Дзозеф Ньюмен - корреспондент американской газеты "Нью-Йорк геральд трибюн" и сэр Джордж Сэнс - британский экономист, которые, по мнению японского полицейского управления (кемпейтай), были из группы Вукелича. Анна Клаузен была арестована 17 ноября. Аресты продолжались вплоть до июня 1942 г.. Также арестовали Джеймса Кокса, корреспондента английского агенства "Рейтер" (он во время допроса выбросился из окна и погиб) и врача Ясуда. По делу организации Зорге было привлечено много японцев, в их числе граф Сайондзи Кинкадзу. Среди арестованных оказались люди многих национальностей. Выяснилось, что была обнаружена большая международная организация.
Все арестованные были помещены в токийскую каторжную тюрьму "Сугамо" из которой редко кто выходил живым. В ней были узкие бетонные камеры, а двор был разделен на восемь секторов. Германское посольство было в шоке. Посол Отт Эйген, который считал Зорге своим лучшим другом и которого он посвещял во все тайны. А возглавляющий отдел посольского гестапо Мейзингер, который неоднократно перепроверял досье на Зорге, был глубоко убежден в его арийской чистокровности и знал о дружеских его отношениях с Герингом, Геббельском и Гиммлером... . Поэтому срочно сообщили о случившемся в Берлин Риббентропу. Незамедлительно последовал доклад Гитлеру, по указанию которого посол потребовал от японских властей немедленного освобождения Зорге и Клаузена. Японские власти наотрез отказали...
Комментарии